По статистике, в России девять браков из десяти со временем распадаются.

Нет такого закона, который бы удовлетворял всех.

Ливий Тит

Кто-то из великих сказал: от любви до ненависти один шаг. Так вот, я никак не могу вспомнить, когда именно я его сделала. Коротенький шажок, простая смена знака «плюс» на «минус». Я просто жила-жила, занималась привычными делами и не заметила, как однажды около рутинного «люблю» сама собой образовалась маленькая приставка «не». Впрочем, это очень на меня похоже – жить, не замечая ни собственных чувств, ни собственной усталости. Усталость – роскошь, непозволительная для работающей женщины, поэтому я держалась изо всех сил, пытаясь охватить необъятное. Работа, магазины, дом, уборка, стирка, звонки, звонки, бесконечные звонки. По работе, от клиентов, от подруги (последняя зовет в фитнес-клуб – ей за привод кого-нибудь из знакомых дадут скидку). А куда мне фитнес: я по утрам с трудом разлепляю веки – сказывается хроническая бессонница. Иногда мне кажется, что у меня все – хроническое. Вся моя жизнь.

Наверное, это могло бы длиться бесконечно. Бег на месте, ей-богу. Но почему-то сегодня я пришла домой, разделась, скинула с усталых ног туфли на высоком каблуке, налила себе чай и вдруг подумала:

«Ба, а я ведь ненавижу Андрея!»

Эта мысль так потрясла меня, что я забыла вовремя остановиться и перелила чай на стол. Воровато огляделась по сторонам, как будто меня могли застать на месте преступления. Рядом не было никого, но мысль моя была настолько громкой, что мне стало страшно – вдруг услышат соседи. Или почувствует Андрей – мой муж, с которым я вполне сносно прожила больше пятнадцати лет. Господи, неужели уже пятнадцать?! Нет, я не в том смысле, что я все забыла. У меня не амнезия и не склероз. Несколько месяцев назад я целый день готовила салаты, а потом слушала поздравления с юбилеем свадьбы и рассеянно улыбалась. Просто цифра – пятнадцать лет – это ужасно много! Разве можно прожить с кем-то рядом целых пятнадцать лет? И сколько из них в таком случае я ненавижу его? Не могу сказать. Однако точно, что это жгучее чувство ненависти появилось не сегодня, не сейчас. Раньше, гораздо раньше.

Я вытерла стол, отжала тряпку и отчетливо вспомнила, что, по крайней мере, вчера я его уже ненавидела. Да, точно. Вчера, когда приехала с работы измотанная многочасовым производственным совещанием на заводе клиентов нашей фирмы. Едва я зашла в дом, как поняла, что Андрей снова сидит пьяный и курит на кухне. В такие моменты я ненавидела его всей душой!

– Я ведь просила не курить на кухне! – вспыхнула я, как сено от спички. Этот разговор мы вели с ним едва ли не в тысячный раз.

– Да брось ты, – лениво отмахнулся от меня Андрей. – Подумаешь. – Он опять пил в одиночестве, уставившись в маленький кухонный телевизор.

– Ненавижу, когда ты так делаешь, – процедила я сквозь зубы, наскоро пытаясь сварганить себе бутерброд, прежде чем разгорится очередная ссора.

Табачный дым уже пропитал всю кухню, занавески снова надо будет стирать.

На нашей кухне все до последней мелочи было продумано, куплено и воплощено мной. Это было мое любимое детище, а телевизор – самая моя большая радость. Готовить и смотреть маленький телевизор на стене – что может быть лучше? Но только не тогда, когда на кухне торчит муж. Да еще пьяный, с бутылкой дорогого коньяка, который мне вчера подарили клиенты.

– Ты зачем взял коньяк? Я его собиралась передарить директору. И что мне теперь, новый покупать? Может, ты мне его купишь? – не сдержалась я.

– Перебьется твой директор, – усмехнулся Андрей и снова уставился в телик, словно меня и в помине не было на кухне. Он смачно затянулся и выпустил очередную порцию дыма.

Кровь прилила к моему лицу. Я многое могла бы ему сказать в тот момент. Я могла бы намекнуть, что перебиться надо было бы ему, потому что он на такой коньяк не заработает и за месяц. Могла бы напомнить, что, пока он бессмысленно торчит дома и пьет, его сын завалил контрольную по русскому языку и рискует остаться на второй год. Но я ненавижу безобразные сцены. Так что я просто подошла к Андрею, вытащила из его руки сигарету и бросила в раковину, наполненную посудой. Пререкаться с мужем – занятие бессмысленное и бесперспективное. Тем более с пьяным. Я посмотрела Андрею прямо в глаза и твердо сказала:

– Не кури на моей кухне. Понял?

Он нахмурился, сжал губы, потом буркнул под нос что-то вроде «достали вы меня все» и поплелся в коридор, к лифтам. Судя по его походке, коньяк не был первенцем. Не могло Андрея так развезти с пары рюмок – коньяк, судя по всему, он открыл только что. Я заглянула в мусорку и обнаружила там батарею пустых бутылок из-под пива. Ну да, как я и ожидала!

Так прошел вчерашний вечер. В целом, как обычно. Без эксцессов. Ведь пьянство мужа давно стало нормой.

Я спокойно допила чай и посмаковала на языке слово «ненавижу». Оно вкусно перекатывалось с кончика языка на его серединку и обрывалось вытянутыми в бантик губами, когда я тянула звук «жу». Потом я попробовала сказать просто «не люблю». И тут же поняла, что я уже сто лет никого не люблю, даже саму себя. О чем тут говорить, это никакая не новость. Нет, Андрея я именно ненавижу. Нелюбовь – это всего лишь вежливая отстраненность, тогда как ненависть – чувство активное, провоцирующее на действие. На какое действие? Этого я пока не знала.

– Есть кто дома? – раздался в коридоре Мишкин голос.

Сын вернулся с вечерней прогулки. Конечно, по-хорошему ему надо было бы запретить выходить из дома. Пусть бы сидел весь день за столом, исправлял все те нереальные толпы двоек-троек, которые он нахватал в четверти. В этот раз улов был отменным. Но что-то мешало мне поступать с сыном жестко. В конце концов, переходный возраст – штука огнеопасная. Не время закручивать гайки. Иногда мне казалось, что Мишка как хрупкая хрустальная ваза – чуть толкни, разлетится вдребезги.

– Я, Миш.

– Мам, а есть чего пожрать? – смешно щурясь на свет люстры, спросил он.

– Слепота ты моя, опять у Витьки от компьютера не отходил? – усмехнулась я. – Так недолго и вообще без глаз остаться.

– У него последний «пень», мощности больше в двадцать раз. И память. А у нас даже жалкий «дум» виснет, – пожаловался Мишка.

Я знала, что он бредит новым компьютером. Но покупать его не собиралась. Это уж точно будет непедагогично.

– Сначала исправь двойку по русскому. И нормально закончи четверть, а там поговорим.

– Ты же знаешь, что я не успею, – возмутился Мишка.

У нас с сыном были разные позиции по поводу учебы. Я считала ее самым главным для него, он же считал ее бесполезной тратой времени и проводил все свободное (я подозреваю, что и несвободное время тоже) за компьютером.